Редкие артефакты Нижнеамурских индустрий каменного века.

Среди археологических подарков Субботино имеется один примечательный. Это круглый камень в диаметре 5-6 см., весом 350 гр. Вероятно, что он представляет собой ядро для пращи. Изделие это очень старое, покрыто патиной времени. Поверхность его нешлифованная; заметно, что его отделывали грубыми сколами ( илл.№1 ).

Известно, что пращу как метательное оружие вытеснил лук где-то в 5 тыс до н.э. Значит субботинцы существовали здесь и этого времени. Стратиграфировать ядро не пришлось - культурные слои в этом месте были перемешаны земляными работами.

 В неолитическом слое были найдены наконечники для стрел треугольной формы, великолепно обработанные отжимной ретушью и создающие своим видом эффект ювелирного изделия, Кажется мне , что один из коллекции наконечников, зашлифованный, является самым маленьким среди известных в археологии микролитов: длина его всего один сантиметр, но отделан он с большой тщательностью. Возможно, его применяли для стрелы духового оружия. Считается, что микролиты - неотъемлемо принадлежат индоевропейской культуре. Да иначе и быть не может, т.к. это образцы высокой неолитической технологии, которая была под силу только кроманьонцу.

В хозяйственном инвентаре субботинцы имели изделия из яшмы - овальные ножички, совмещённые с проколкой. Вероятно, они использовались для раскройки шкур и изготовления одежды, сшивая части коженной одежды сухожилиями. ( илл.№2 ).

К редким находкам можно отнести и два овальных камня - гальку - крупный и малый. Рабочая поверхность их оказалась пропитана глиной, которую не удалось смыть ни какими моющими средствами. Наверное, эти камни использовались для лощения глиняных горшков. Форма и удобное положение их в руке для этого дела соответствует такому предназначению. Глина, оставшаяся на поверхности гальки, за тысячи лет проникла в камень и стала несмываемой. В музейных коллекциях мне не встретилась такая галька, но она имеет у археологов своё название - "лощило" ( илл.№3 ).

Интересной находкой является женское украшение - плоская кальцитовая ( нефритовая? ) бусина - утрата из целой нитки бус ( илл.№4 ).Археолог И. Шевкомуд обнаружил в мезолитическом слое на Нижнем Амуре нефритовый диск с отверстием в центре. А культуролог З. Лапшина указала в своей статье: "Первобытное искусство как источник изучения культурогенеза...", что на Амуре кольца и диски из нефрита как солярные символы прослеживаются во всех культурах, начиная с осиповского времени т.е. с мезолита. Связывать их происхождение с культурой Китая, где издревле отмечается особое пристрастие к нефриту, тоже нет хронологических оснований, хотя на Амуре месторождений белого нефрита нет. В Китае украшения из этого камня появились во 2 тыс. до н.э., значит, в неолите и ранее они производились в Прибайкалье, где имеется такое месторождение, откуда они и попадали на Нижний Амур.

В Китае нефрит имел культовое значение. Символизм нефрита китайцев взят из "Шао Ли", относящегося к 12 столетию до н.э. Он насчитывает шесть ритуальных воплощений: Пи, Теунь, Ху, Хуан, Куй, Чань. Символом Пи является диск с отверстием посередине, обозначающий небо, которое является местом абсолютной пустоты

Вероятно, китайские мастера унаследовали дисковую форму нефритовых украшений от первобытных изобретателей её - русов мезалитчиков Прибайкалья.

В начале нашей эры нефритовые диски из Китая попадают в среду северных этносов, где высоко ценятся и используются в ритуалах и для украшений.

Таким образом, изделия из нефрита являются стрелками компаса, указывающими направление переселения русов - из Сибири на Нижний Амур; а также часами, показывающими время этого переселения - мезолит. А значение нефритовых дисков было разное: у русов они олицетворяли солнце, у китайцев - мироздание с пустотой посередине, у северян - дорогое украшение, и называлось оно - "Косо" ( илл.№5 ). От него даже пошло название одного из северных родов - "Косогиры".

Археологи всё чаще обнаруживают на Амуре различные антропоморфные фигурки. Найденную первую окрестили Кодонской Венерой и приписали ей портретное сходство с юной нанайской девушкой неолита. Однако приоткрыл тайну этой находки археолог Малявин. Оказывается,она была найдена в 1960 году не в раскопе, не в стратифицированном культурном слое, как указывал Окладников, а явилась поверхностным сбором.

Кроме того, даже не профессиональному глазу заметно, что она не несёт на себе печать тысячелетий, а стиль её не находит аналогов в шаманской среде идолов северян.

Осталось признать, что Кондонская Венера - была творением рук свободного художника, который слепил портрет своей любимой женщины с раскосыми глазами и бросил его в костёр для обжига, после чего он смог сохраниться более 5 тысяч лет, и время лишь слегка облупило ей нос.Так что вопрос о том, какого времени всё же статуэтка и мог ли быть художник немонголоидом, оставался открытым и должен был мучить учеников академика Окладникова, ведь они тоже знали, что Венера подборная. А хабаровские археологи имеют сведения, что её подбросил в раскоп нанайский мастер, который сам и заявил об этом позже, уже когда слава Венеры перешагнула границы России.

Кто виноват, и что делать? - вопрос, который стоял перед учениками академика более 40 лет. И в начале нового тысячелетия, в период всеобщей пильтданизации, его разрешил В.Е. Медведев. Он взял да и нашёл точно такую же Венеру, но не в Кондоне, а на острове Сучу близ п. Мариинска. Вот как он это описывает: " Но всё же подлинныё сюрприз ждал нас на заключительной стадии раскопок - при окончательной зачистке пола и стенок жилища, и связан он был с находками произведений искусства. Это прежде всего скульптурки женщин из обожжённой глины. С особым восхищением рассматривали все, кто участвовал в работах, сохранившуюся целиком голову, размером 8 х 5,5 х 3 см. одной из скульптурок. Примерно 4 тыс. лет тому назад первобытный ваятель создал, видимо, реальный портрет своей соплеменницы, возможно любимой. Её без натяжек можно назвать красавицей каменного века. Все черты лица женщины проникнуты изяществом: мягкий овал, узкие длинные брови, раскосые глаза, чуть выпуклый, отходящий от бровей нос и маленький с лёгкой выпуклостью рот. Верхняя непропорционально вытянутая часть головы несколько отогнута назад, что, возможно,обозначает причёску или высокий головной убор. По всем основным стилистическим признакам, художественной манере это изображение женщины очень похоже на женскую скульптурку, найденную в 60-е годы при раскопках также неолитического поселения в селе Кондон Солнечного района. Из-за внешнего сходства с египетской царицей её сразу нарекли Кондонской Нефертити. Так она нередко стала называться в литературе. Право же, ничуть не умаляя художественных достоинств кондонской скульптурки, надо всё же признать скульптурный портрет с острова Сучу более нежным и поэтичным созданием..."

Таким образом, получается, что в разных местах и в разное время разные мастера создали один и тот же образ одной и той же любимой женщины, да ещё и поэтический. Такому не поверит даже эзотерик. Сценарий здесь, видимо, совсем другой. Или обе "Нифертётки" - фальсификаты, или это образцы неизвестной культуры на Амуре.

Ею, что наиболее вероятно, могла быть культура айнов, где фигурки имели культовое значение и потому были стандартизированы. Именно айны издревле почитали богов женского пола, чего не было у северян - монголоидов. Однако значение этой фигурки трудно связать и с образом божества - уж слишком она очеловечена. Возможно, это игрушка или персонаж из театрализованного представления. Теперь говорят, что подобных Венер здесь найдено около десятка, но почему-то нет их фотопубликаций. Некоторые фигурки имеют элемент фалли чности. Вот что об этом пишет Медведев: " К числу уникальных образцов искусства следует отнести скульптурку высотой 15 см. с обломанной головой. Подчёркнуто женское туловище изображено схематично - отсутствуют руки и ноги. В то же время нижняя половина скульптурки выполнена в форме мужского детородного органа. По центру произведения, вдоль длинной оси проходит сквозное отверстие ( илл.№6 ). Следует упомянуть здесь, например, удивительную фигурку тюленя высотой 8,2 см., изящно смоделированную вверху в форме фаллического стержня со всеми присущими названному морскому животному чертами, с полым основанием, обозначающим женское начало ".

Итак, фигурки, много фигурок с фаллическими и гермафродитическими особенностями изображений. Они могли принадлежать, очевидно, древним айнам, основателям культуры Дзёмон, где главным видом изобразительного искусства являлись именно скульптурки, а распространёнными элементами орнаментов были спираль и вертикальный зигзаг.

О принадлежности айнов к белой расе сейчас говорят и пишут многие соременные авторы. Я и сам нашёл убедительное сходство в фрльклоре русского и айнского народов. " Сказка о царевне-лягушке" и " Лиса и заяц" оказались присущи обоим народам.

Несомненно также, что айны в неолите жили по берегам Амура, представляя родственные русам - индоевропейские племена, а их склонность к изготовлению фигурок - это отличительная черта мастеров-индоевропейцев. Вот что об этом сказал корифей, проникший в истоки русской культуры, В. Дёмин в своей книге " Русские Боги": " Изображения древнеславянского Бога Рода осталось в многочисленных скульптурах и амулетах в форме мужских гениталий". Так что фалличность скульптурок неолита - это неотъемлимый признак индоевропейской культуры и  Нижнеамурья.

Находки женских фигурок с монголоидными чертами лица, подобные Кондонской Венере, не должны смущать исследователей в утверждении, что они отображают представительниц индоевропейского расового типа.

Понятие "раса" и "этнос" имеют различия. Расы образовались 30-40 тысяч лет назад. Чёрная и жёлтая принадлежали неандертальцам и различным видам архантропов с характерными признаками. Они представляли "человека разумного". Белая раса в это время имела уже статус "Человека разумного" дважды и была сформировавшимся этносом кроманьонцев. Других этнических групп не было. Однако повсеместно происходила гибридизация между этими подвидами человека, завершившаяся через предэтнотическую стадию возникновением многочисленных этносов чёрной и жёлтой рас, заселивших к 1 тыс. н.э. всю планету.

Поэтому художественная культура неолита - керамика, петроглифы, фигурки - могли принадлежать или кроманьонцам - индоевропейцам, составлявшим ядро этногенеза, или близкородственным гибридным предэтносам. В Северной Азии и на Нижнем Амуре они образовались в результате метисации индоевропейцев и монголоидных архантропов. Близкородственные предэтносы в большей мере имели психический и физический склад индоевропейцев, хотя черты лица, цвет кожи мог быть монголоидного типа. Они, естественно, стали преемниками кроманьонской культуры - традиций, верований, ремёсел, художественного промысла, - поскольку других источников её просто не было. И проживали эти "отцы" и "дети" рядом, а, возможно, и совместно.

Дальнородственные антропологические гибриды монголоидных предэтносов имели более выраженные признаки исходных архантропов и очень примитивные традиции и культуру, следы которых практически не сохранились.

Длительное время предэтносы перемешивались с индоевропейцами и между собой. Многие не выжили, но в конечном итоге образовались современные народы и народности двойной сапиентизации, равные индоевропейцам. За время этого процесса они переработали на свой лад и под свой образ жизни культуру белой расы.

Таким образом, находки женских фигурок с раскосыми глазами и тонкими чертами лица ( кстати, напоминающие вид трипольской Богини-Матери ) не являются доказательством глубокой древности культуры малых народов Севера. Они, скорее, служат культурно-художественным подтверждением механизма этногенеза, открытого Ю.Д. Петуховым.

Неолит Нижнеамурья богат рыболовными артефактами, оставленными древнем человеком. В основном это массивные базальтовые грузила, изготовленные из вулканических бомбочек весом 2-2,5 кг. Они имеют биконическое отверстие 4-5 см., длиной - 7,8 см. ( илл.№7 ). Археологи хоть и не рыбаки, но уверены в том, что это именно грузила для сетей. Рыбаки справедливо задали бы вопрос:зачем такой огромный вес одного грузила, и  какой прочности при этом должна быть дель сети? Известно, что древние рыболовные сети плели из высушенных и обработанных кровью животных волокон крапивы. Такие сети, видимо, не имели прочности капроновой или шёлковой нити, несколько подобных грузил на сети легко бы могли порвать дель. Поэтому сомнительно, что эти изделия играли роль грузил, тем более что в находках из Субботино имеется пример подобного артефакта из искусственного камня весом около 200гр. Именно такого веса, по логике вещей, и должно быть грузило в сетях ( илл.№8 ).

 У археологов есть и другая версия использования этих "грузил" - в качестве ударной части колотушки для глушения крупной рыбы - осетра или калуги. Но что-то не очень верится, чтобы эту царь рыбу, весом иногда до тонны, можно было бы ловить крапивной сетью. Дель не выдержала бы такой нагрузки.

Ещё одна каменная находка в Субботино, располагавшаяся рядом с этим "грузилом", подсказала мне другую версию применения в рыбной ловле таких изделий. Этот каменный предмет представляет собой форму головы сома ( илл.№9 )., грубо изготовленную и имеющую глухое отверстие диаметром 4,5 см., глубиной 7-8 см., весом более 3 кг. ( илл.№10 ). Отверстие это, видимо, предназначалось для деревянного шеста, на который насаживалась эта голова. Сопряжённость параметров отверстий, веса и формы этих изделий позволяет предположить и единое их функциональное предназначение.

Вероятно, голова сома, насаживаясь на длинный шест, играла роль подвижного якоря, удерживая его его в вертикальном положении. Шест плавал в таком положении или стоял на дне. Эту же функцию выполняло и каменное "грузило". К шесту прикреплялся один конец сети, ко второму - другой. Получалась ставная, и в то же время умеренно подвижная  рыболовная сеть. Груз на шесте мог передвигаться по дну, удерживая сеть в нужном положении. Подвижность снасти не давала возможности крупной рыбе порвать дель. Шесты выступали над поверхностью воды и были всегда в вертикальном положении, а колебания их сигнализировали о пойманной рыбе.

Если это было, действительно, так, то следует признать такой способ ловли очень остроумным. Он позволял эффективно использовать непрочную крапивную нить.

Видимо, каменная голова сома, по представлению неолитических рыболовов, должна была привлекать к сети любопытных сомов - добычу рыбака. Таким образом, эта находка указала суть предназначения известных археологам "грузил".

И это, я надеюсь, не последняя тайна неолита, которую позволит мне раскрыть поселение индоевропейцев в Субботино в устье речки Чхиль, впадающей в Амур и в шутку названное мной Чихельбург ( илл.№11).